В одном из интервью продюсер серии Gran Turismo Казунори Ямаути как-то обмолвился, что не может дольше пяти минут играть в любые гоночные игры, кроме своих собственных. По словам Ямаути, все они сделаны спустя рукава и вообще недостойны называться настоящими симуляторами — в отличие от, понятное дело, Gran Turismo 5.
Противники Gran Turismo (а, как и у любого крупного культурного явления, у Gran Turismo тоже должны быть свои противники) в ответ на это заявление, безусловно, обвинят Ямаути-сана в снобизме и посоветуют ему хоть иногда выбираться за пределы Японии, где уже давно существуют Forza Motorsport 3, Need for Speed: Shift и другие, не в пример более дружелюбные и человечные гонки. Gran Turismo действительно эволюционирует, мягко говоря, не спеша: только к пятой части Ямаути под давлением фанатов решился добавить в игру следы, оставляемые резиной на асфальте, — когда-то слабых сил первой PlayStation просто не хватило на эту банальную вещь, и ее решили не делать и в следующих играх.
Но, на наш взгляд, вся прелесть сложившейся ситуации состоит в том, что благодаря такой вот японской творческой изоляции от внешнего мира мы с вами получили абсолютно уникальную гоночную игру, и близко не похожую ни на что другое. Дело тут даже не в пресловутой тысяче машин — в четвертой части их было немногим меньше (а по гамбургскому счету — даже больше, но об этом мы еще поговорим). Не в 80-милионном бюджете или шести годах разработки — в мире, где есть Duke Nukem Forever, этим уже никого не удивишь.